Пациенты и их семьи заслуживают сострадания

Информация о материале
Категория: Блог
Автор: Игорь Акиншин

Октябрь 2019 года ознаменовал годовщину новой жизни. Мой любимый муж Боб умер осенью 2016 года после того, как упал с велосипеда и провел 10 дней в реанимации. Я приняла болезненное решение следовать его желаниям, отключить его от системы жизнеобеспечения.

До несчастного случая мы с Бобом гуляли, катались на велосипедах, танцевали и наслаждались днями, проведенными с нашими маленькими внуками. Мне нравилась моя работа, которая включала в себя разговоры о профилактике и оздоровлении и их пропаганду. Я всегда подчеркивала, что в соответствии с видением построения системы здравоохранения - у каждого была возможность жить здоровой жизнью - медсестры должны учить других правильно питаться, регулярно заниматься физическими упражнениями и устранять проблемы, которые мешают людям вести здоровый образ жизни.

Но после аварии жизнь изменилась. Я не могла стереть из памяти образ мужа.

Для меня было невозможно говорить о системе. Она, казалось, отторгала тяжелобольных и неизлечимых пациентов, а также медсестер, которые заботились о них и их семьях.

В моем видении, люди жили полной жизнью, не испытывая много боли и страданий. Но в одночасье ситуация в корне меняется, ты оказываешься по другую сторону и видишь совсем другую картину.

Я живо помню доброту медсестер, которые обнимали меня, расспрашивали о нашей жизни и рассматривали семейные фотографии на прикроватном столике Боба.

Но слишком часто отделение интенсивной терапии казалось динамичным, а практикующие были поглощены текущими задачами, чтобы обеспечить человеческое понимание и сострадание, в котором я отчаянно нуждалась. Я убеждена, что мой муж получил хороший клинический уход, но мне также нужны были врачи, чтобы объяснить, что происходит с Бобом. Я хотела, чтобы они смотрели на меня и обращались ко мне, когда войдут в комнату, я хотела чувствовать себя утешенной. Я хотела, чтобы они посмотрели на Боба и поняли, что всего несколько часов и дней назад он был полон жизни и забот о своей семье. Вместо этого временами я чувствовала себя брошенной.

Как медсестры, мы должны делать все возможное, чтобы способствовать физическому и психологическому благополучию пациентов и их семей. Мы должны знать, что важно для пациентов и их семей. Мы должны задавать вопросы и делиться информацией.

Привлекая членов семьи в качестве партнеров по уходу, мы можем улучшить коммуникацию, уменьшить общий стресс и улучшить результаты лечения пациентов. Такая практика должна быть повсеместной и существовать в любой стране.

Прежде всего, мы должны создать культуру сострадания, чтобы медицинские работники могли создать комфорт. Медицинские учреждения должны иметь достаточный штат сотрудников и оказывать поддержку медсестрам при выполнении ими своей работы. Медсестры не могут дать то, чего у них нет. Большинство мужчин и женщин становятся медсестрами, потому что они хотят помочь другим больным, напуганным и страдающим, и их профессия должна помочь им в сострадании.

Я не хочу менять систему направленную на повышение безопасности и роста качества медицины, а также эффективности, необходимой для достижения этой цели. Но опасения, неуверенность, ожидание и страх неопределенности приносят больше вреда, чем любое напряжение.

Знания, навыки и практика имеют решающее значение, однако, никакое истинное исцеление не происходит без сочувствия и сострадания.

Я знаю, что это правда, после того, как стала свидетелем ухода Боба. Скорбя, я искала причины, по которым потеряла мужа. У меня до сих пор нет ответов, но привлечение внимания к тому, как можно улучшить уход за пациентами и их семьями, придало моей жизни новую цель. Я также поняла, что истинная культура здравоохранения это фундамент построенный на здоровье и благополучии пациентов и их семей.

Теперь, когда я говорю о построении культуры здоровья, я обсуждаю, как медицинские работники могут привлекать пациентов и семьи в качестве партнеров по уходу. Это то, чего хотят пациенты и их семьи, и это то, для чего рождены медсестры.